Классификация по действию — опиоид. Прежде всего опий — сложная смесь органических и минеральных веществ: в его состав входят алкалоиды, белки, углеводы, каучукообраэные соединения, органические кислоты, пептиды, глюкопротеиды, красящие вещества. Содержит около 20 алкалоидов, главными из которых являются морфин, кодеин, наркотин, тебаин и папаверин. К веществам, которые сопутствуют алкалоидам в опии, являются меконовая кислота, содержание которой может доходить до 15%, и лактон меконин.

Синонимы: маковая солома, омнопон, опиум, опий-сырец, пантопон, экстракционный опий.

Кроме основных, в опии содержатся «минорные» алкалоиды, называемые так из-за их незначительного содержания. Среди них наиболее известные: нарцеин (0,2%), неопин, протопин, порфироксин, криптонин, псевдоморфин, лауданозин.

Виды опия.
— опий сырец — в свежем виде — липкая, смолоподобная пластичная масса, темно-коричневого цвета, с характерным лакричным запахом. По мере старения пластичность исчезает, масса становится твердой и хрупкой.
— обработанный (экстракционный) опий — продукт, получаемый из опия-сырца путем различной обработки, обычно водной экстракцией с последующим фильтрованием и выпариванием воды.
— медицинский опий — тонкий порошок светло-коричневого цвета с содержанием морфина 9,5-10,5%. Включает добавки «разбавителей»: лактозу, крахмал и другие компоненты. Имеет характерный запах опия.
— пантопон (омнопон) — светло-коричневый порошок легко растворимый в воде, содержит 48-50% морфина.

Снотворные (психоактивные) сорта мака.
— при наличии наркотолина либо при полном отсутствии наркотина и наркотолина образец относят к маку масличному.
— при наличии значительного количества наркотина (более 15-20% от морфина) и полном отсутствии наркотолина образец относят к маку опийному.
— при наличии ретикулина образец относят к украинским сортам масличного мака.

Для обнаружения наркотолина, ретикулина и других фенольных алкалоидов мака снотворного разработан способ проявления хроматографических пластинок раствором стабилизированной соли диазония.

История опия.
Первые упоминания опиума относятся к 500-м годам до н. э. (Месопотамия). Археологические находки говорят о том, что еще в эпоху каменного века употреблялись маковые лепешки для утоления боли. Свойства мака знали древние египтяне. Опиум применялся в Древней Греции, его болеутоляющие свойства упоминал Гиппократ. Нужно думать, что древние египтяне и греки воспринимали мак как растение, обладающее снотворным и успокаивающим действием. Из благодарности к чудесному дару природы древние греки посвятили растение богу сна Морфею, которого они изображали с крыльями и рогом, державшим в руке цветок мака. При наказании «кубком смерти» греки к смертельному яду (цикуте) прибавляли иногда опий, чтобы облегчить страдания человека.

Его действие описывает основатель ботанической науки Феофраст. Педаний Диоскорид в сочинении, посвященном фармакологии, указывает способы собирания плодов растения и дает ряд рецептов приготовления опийных лекарств для лечения бессонницы и других болезней. Римский ученый и врач Авл Корнелий Цельс называет опий «слезами мака», однако Плиний пишет, что опий вызывает не только сон, но в больших количествах может привести человека к смерти.

У Гомера в «Одиссее» описано, как Менелай принимает Телемаха, и все, вспоминая о пропавшем Одиссее, впадают в грусть. Тогда Елена, желая поднять общее настроение, прибавляет к вину растение, полученное ею из Фив от египетской царицы Полидамны. Это питье называлось «непенте». Слово очень близкое к египетскому «спен» (мак). Мак, согласно старинному папирусу, рекомендуют для того, чтобы унять плачущего ребенка.

Опий проник в Индию вместе с магометанством, это относят к XVI веку, затем начался экспорт опия из Персии и Индии в Европу. Парацельс знал его свойства. Он дал ему название «лауданум» (достойный похвалы), и тинктура опия долго выписывалась под этим названием. В 1669 году английский врач Томас Сайденгейм предложил спиртовую настойку опия с шафраном и установил точные терапевтические дозы.

В то время как опий в виде лекарства насчитывает тысячелетия, судьба его как наркотика сравнительно молода. Понятно, что первыми здесь были народы, выращивающие опийный мак. В Персии, а затем и в Турции опиофагия началась с того, что твердые кусочки опия ели или жевали, часто в течение многих часов. Этот обычай переняли и в Индии, где научились также «варить» опий в розовой воде или в молоке, изготовляя питье, которое называли «кусамба».

С древности опий был очень почитаем в Персии, где он употреблялся по предписанию местных врачей. В Китае первые медицинские сведения о свойствах опия встречаем в книге рецептов «Средние страны», появившейся в 973 году. С тех пор китайцы стали разводить мак. Китайцы позаимствовали от мусульман способ «варить» мак и из полученного опия делать «хлебцы». Однако китайцам больше полюбилось курение опия, которое вызывало иное и более приятное действие. Изготовление опия для курения, «тчанду», как китайцы называют этот процесс, требует особой обработки опия. Только после многомесячного ферментативного брожения изготовляются шарики, которые и вкладываются в специальные длинные опийные трубки. Уже при первых вдохах дыма человек впадал в дрему. Кто не знает, хотя бы понаслышке, или не видел картинок, изображающих жалких людей обоего пола, лежащих на подушках или прямо на нарах с длинными опийными трубками в руках, видящих сладкие сны? Опий оказал пагубное влияние на здоровье китайского народа, позже отразился на международных отношениях Китая, послужив поводом к тяжелым для страны войнам.

Европейцы подлили масла в огонь, когда, обнаружив огромный спрос на опиум в Китае, незамедлительно стали осваивать этот рынок. Первый серьезный бизнес на наркотиках организовала английская Ост-Индская Торговая компания. Добившись от китайских властей разрешения, с 1773 года она начала ввоз опиума собственного производства в Китай. Именно Ост-Индская торговая компания оплатила работу исследователей-селекционеров, и во второй половине XVIII века в Бенгалии вывели специальный сорт опийного мака (Papaver somniferum), что положило начало целенаправленному его культивированию и промышленной переработке. Все производство была размещено вне Китая, товар был привозным, и монополией на его реализацию в стране Ост-Индская компания обладала до 1834 года.

В середине XIX века китайские власти во главе с императором маньчжурской династии Цин Дао-Гуаном начали принимать меры против англичан, занимавшихся контрабандным ввозом опия. 18 марта в 1839 году был издан приказ: англичанам под страхом смертной казни выдать китайцам весь опий, хранившийся на складах. Императорскому комиссару было выдано 20243 ящика опия. Арестованный опий был уничтожен. Этот инцидент англичане использовали для начала военных действий против Китая («Опиумные войны» 1839-1842 и 1850-1859 годов).

В европейских странах, имевших свои азиатские колонии, курение опиума превратилось в экстравагантную привычку, модный порок, дань моде на восточную экзотику. Многие люди из привилегированных классов делали карьеру, служа в колониальных войсках или администрации, занимаясь там бизнесом, и, подолгу живя в колониях, перенимали тамошние обычаи и привычки. Влюбившись в «опийного джинна», они, вернувшись в метрополию, уже скучали без него. Светские люди становились завсегдатаями трущоб, где ютились кули. Курить опий стали даже светские дамы, пробиравшиеся в чайна-тауны инкогнито, скрываясь под густыми вуалями. Это считалось проявлением эмансипации. Пик употребления опиума в Европе пришелся на конец XIX века.

В США, первая волна наркомании захлестнула именно тогда, когда для работ по прокладке железных дорог китайские кули стали прибывать в страну огромными массами. Очень скоро члены тайных обществ, прибывших вместе с кули, во всех крупных городах США открыли курильни. Законов, запрещавших употреблять опиум и другие наркотики, тогда еще не было, и подвоз «товара» был налажен совершенно легально – через таможни США ежегодно ввозилось 102,5 т опиума.

Нью-йоркские кварталы, населенные китайцами, в конце XIX в. контролировали два бандитских клана, которым и принадлежали курильни. Их владения разделяла центральная улица чайна-тауна, и члены кланов жили по разные ее стороны. Белые люди чаще всего заглядывали туда именно для того, чтобы посетить одну из курилен, притаившихся среди множества китайских лавочек, магазинчиков, закусочных и бесчисленных прачечных. За неприметной низенькой дверцей, судя по описаниям побывавших в этих притонах, посетителя встречал старый морщинистый китаец, который вел гостя по длинному коридору в комнаты.

Опиекурильня представляла собой большую комнату, убранную в китайском стиле вазами и раскрашенную картинами. Вдоль одной из стен были устроены лежанки, покрытые бамбуковыми циновками. Курильщик располагался на нарах, ему подносили специальную трубочку, возле него ставили маленькую лампу-коптилку. Служитель курильни, китаец, присаживался рядом с клиентом и из коробочки, принесенной вместе с остальными курительными принадлежностями, вязальной спицей доставал вязкую черную массу, каплю которой, с горошину величиной, вкладывал в трубочку. Курильщик подносил трубку к стоявшей подле лампе и, глубоко затягиваясь, вдыхал дым, и снова служитель-китаец, сидящий подле курильщика, наполнял его трубочку. Глаза тех, кто уже «поймал кайф», были полузакрыты, по их лицам блуждали сонные бессознательные улыбки, они откидывались на циновки, впав в блаженное забытье. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь сонным бормотанием да пыхтеньем трубок курильщиков.

Знаменитый русский ученый и путешественник Миклухо Маклай во время поездок по Азии в Гонконге посетил подобное заведение и, в порядке эксперимента над собой, попробовал курить опий. Свои ощущения он описал в очерке, опубликованном в России. «Во время курения опия, – писал Миклухо-Маклай, – зрение и слух притупляются. Никаких видений, галлюцинаций и прочего в этом роде я не испытал. Деятельность мозга затухает, ход мыслей становится медленным и тяжелым, память застывает, и в конце концов ты ни о чем не думаешь. После того как выкуришь достаточное количество опиума, ты впадаешь в состояние глубокого покоя: это состояние в высшей степени своеобразно. Появляется чувство полнейшего довольства – абсолютно ничего не желаешь, ни на что не обращаешь внимания, ни о чем не думаешь, не желаешь и становишься близок к тому, что теряешь собственное Я. Это чувство покоя и ничегонежелания столь притягательно и приятно, что хотелось бы никогда не выходить из этого состояния. После этого опыта я хорошо понимаю, почему тысячи людей, без различия положения и возраста, пристращаются к опиуму и стараются хоть на время забываться, теряя собственное Я.»

Своеобразный чайна-таун был и в Москве – в XIX веке. Располагался этот «китайский город» на одной из грязных улиц, примыкавших к Садовой. Там поколение за поколением селились семьи китайских купцов и их приказчики, промышлявшие в России торговыми делами. На московских улицах все чаще попадались китайцы, торговавшие вразнос разными товарами: материями, восточной парфюмерией, веерами и прочими экзотическими товарами. Но эта торговля была лишь прикрытием главному бизнесу: у каждого разносчика всегда было в запасе несколько порций опия.

Привезенная с далеких окраин, эта привычка лет сто назад стала модной и в среде москвичей, искавших «новых ощущений». Первыми потребителями китайского опия были допившиеся до ручки люди, которым водки было уже мало. Но постепенно в это дело «втянулись» и представители творческой богемы, и в роскошных квартирах стали собираться «клубы» курильщиков из интеллигенции. К артистам, художникам и литераторам присоединялись их богатые покровители – банкиры, финансисты, крупные коммерсанты и чиновники, стремившиеся «впитывать нравы» модной среды. У светских курильщиков зелья его поставщиками были не китайцы, а персы, которые предлагали на выбор опий из Египта, Смирны, Бенгалии – разница была в цене и качестве товара.

«Московские ведомости» в ноябре 1879 года писали: «Каждому из нас, наверное, приходилось видеть между своими знакомыми людей до такой степени привыкших к морфию, что они без него совершенно не могут обойтись…». А статья в словаре Брокгауза и Ефрона с академической беспристрастностью уточняла: «Много морфинистов среди совершенно здоровых на вид людей имеется во всех городах, там, где кипит общественная жизнь, где рано расстраиваются нервы… Тысячи мужчин перед началом своих занятий вводят себе отраву; дамы подбадривают себя впрыскиванием морфия даже во время бала…»

В 1913-м году Дума начала обсуждать проект закона об уголовной ответственности за курение опиума и любое пособничество к этому: предлагалось торговцев сажать в тюрьму на 1,5 года, а потребителей штрафовать на 500 рублей. Но до войны закон принять не успели, а потом стало не до того. И только спустя 10 лет, Наркомздрав в 1923 году запретил аптекам и больницам приобретать опий, морфий, кокаин и их соли без специальных ордеров, выданных соответствующими органами. В СССР опийная настойка (желудочное средство) выпускалась до 1952 года. В настоящее время производятся только лекарственные препараты на базе очищенных алкалоидов мака, а также их полусинтетических производных.

Опасность опия.
Теневым свойством этого чудодейственного болеутоляющего средства является ярко выраженное пристрастие к нему, переходящее в непреодолимое привыкание. Курение опия приняло массовый характер в Китае особенно после того, как в начале XVII столетия последний император монгольской (юаньской) династии Мин запретил своим подданным курение табака. Пристрастие к курению опия привело к тому, что в 1729 году император Чен Юнг пытался ограничить разведение опия в стране и его курение, которое хотя и не прекратилось, но в какой-то степени стало тайным.

Имели место случаи передозировки известных личностей, которые заканчивались весьма плачевно. По преданию, в 1037 году от этого погиб знаменитый арабский врач Авиценна (Ибн-Сина). Заболев дизентерией, он велел приготовить ученику лекарство, в которое тот по ошибке внес слишком большую дозу опия. Случаем передозировки лекарства объясняют и смерть Вольтера.

Так, в одной из парижских газет в июне 1778 года было следующее курьезное сообщение: «Наконец старый философ и писатель господин Вольтер в субботу в 11 часов ночи скончался в результате своей неосмотрительности, приняв сразу слишком большую дозу опия».